Вот что нужно давать читать всем предпологаемым владельцам!
Этери Чаландзия. Журнал «Космополитан»
ПСУ ПОД ХВОСТ Ну что ему еще надо? Только что в пасти исчезли примерно полкило отличной вырезки, подол любимого вечернего платья, свежая газета и несвежий носовой платок. Большую часть дня он спал как сурок, большую часть ночи, сшибая все на своем пути, носился по квартире. В левом ботинке гостя отложена кучка, в правом – любимая косточка. Ботинки, настроение и вечер испорчены, а эта маленькая дрянь уже готовится в атаку на кем-то непредусмотрительно оставленный в коридоре зонтик. Это чудовище, этот хвостатый тявкающий монстр, этот оживший ночной кошмар – твоя собака.
Хозяева открывают тебе дверь, ты кидаешь взгляд вниз и видишь – два круглых абсолютно бессмысленных глаз и мельтешащий от восторга хвостик. «О-ой! Какое чудо! Птенчик мой! Рыбка моя! Иди ко мне!» «Рыбка» делает еще более круглые глаза и пулей вылетает из коридора. На месте «рыбки» остается кучка. Из-за дверей медленно выходит «рыбкина» мама. «Ну, что, злодеи, еще одну мачеху сосватали?» - злобный взгляд и рык в сторону заметно нервничающих хозяев. «Впрочем, делайте, что хотите, только меня не трогайте» - продолжительная демонстрация роскошного хвоста – аудиенция закончена. Оставшиеся двуногие мучительно стараются делать вид, что жизнь все-таки прекрасна, и тебя приглашают в «детскую». Вольер для «детей» напоминает садок с пираньями. Можно опустить пальчик, можно ручку – результат одинаково печальный. Сначала в этом террариуме оказываются твои часы, затем браслет, затем новая манжета, затем… все вдруг засыпают. Все то, что пищало, скулило, тявкало, кусалось и валялось, вдруг замирает, и оказывается, что это крошечные миленькие щеночки. Вырвав из этой сопящей массы своего единственного и неповторимого, ты спешишь распрощаться с хозяевами и, чувствуя «доброжелательный» взгляд мамаши на своей спине, удаляешься.
Итак, в твоем доме появилась собака. Следует рассмотреть варианты попадания щеночка в две различные среды: обитаемую и необитаемую. Первая – это семья, неважно, большая или маленькая, и вторая – ситуация «матери-одиночки». В общем, непонятно, что трагичнее. Шансов, что все члены твоей семьи будут в восторге при виде безнадежно испорченных брюк, практически нет – это беда обитаемой среды. А что касается твоей одинокой и независимой жизни, то вряд ли от нее что-нибудь останется. Тут мы имеем полный набор неземных радостей. Например, прыжки из разных концов города, дабы в назначенное время вложить в ротик своей «куколке» положенные 200 граммов домашнего творожку, причем «куколка» не поймет, если этот творожок запоздает хотя бы полчаса: «Ну вот, никому я, бедненький, не нужен, я совсем одинок и беззащитен у-у-у… о-о-о…, наконец-то еду дали, все, мамаша, отойди, не мешай, дай поесть по-человечески». После чего издающий разные звуки шарик на тонких ножках отваливает вздремнуть перед обедом. Умильно понаблюдав за ним, ты тоже принимаешь 200 граммов творожку и, чувствуя себя полной свиньей из-за того, что не останешься охранять храпливый сон своей «малышки», уносишься на прерванную летучку, конференцию, показ мод, на Байконур с единственной мыслью – «через три часа масик должен принять 200 граммов кашки, только бы не опоздать…» Приглашенная вечером в ресторан, в гости, на вечеринку, ты мучаешься, раздираемая противоречивыми чувствами. А правильно ли ты сделала, отдав предпочтение интеллектуальной беседе в кругу друзей? Ведь сейчас самое время бегать по квартире на четвереньках с банкой «кока-колы» в зубах и развлекать своего младенца. Он же, пока ты эгоистически получаешь удовольствие от жизни, наверняка грустит у себя в корзиночке, со слезой вспоминая, как славно вчера повисел, вцепившись зубами в твой халат, не давая подойти к телефону и вступить в переговоры с представителем дочерней фирмы в Париже. Однако не будь наивна. Все щеночки прекрасно умеют себя развлечь в комфортной ситуации отсутствия хозяев. Дорогая, халат – это вчерашний день, сегодня в моде обои и, если дотянется, шелковый шарф или край плаща. А при твоем появлении он устроит визг восторга – дескать, «ты моя ненаглядная мамочка, посмотри, как я без тебя соскучился, и на кого же ты, хладнокровное чудовище, меня оставляешь, видишь, до чего дошел, от горя разгрыз к чертям собачьим вон ту тряпочку, чуть не подавился». Потом он с гордостью станет носиться от тебя к останкам шарфика, приговаривая: «Я для тебя на все готов, видишь, что я могу, ты только посмотри, какой я молодец, а завтра, если уйдешь вечером, шубу съем…»
Неожиданно у тебя появляется странная привычка что-то бормотать под нос, на переговорах ты можешь вместо контракта извлечь из портфеля инструкцию по выведению собачьих глистов, а автору романа «Сердце матери» подсунуть для автографа фолиант «Разведение мастифов». На фуршетах ты выпадаешь из разговоров, прикидывая, что сделать вон с той косточкой: завернуть в салфеточку и испортить себе карман или страдать потом от собственного эгоизма, вспоминая, какого лакомства ты лишила свою крошечку… У тебя появляются совершенно безумные друзья, с которыми ты часами обсуждаешь современные тенденции в развитии линии хвостов и преимущества одних кормов перед другими. Причем, несомненно, это будут разговоры профессионалов, поскольку каждый корм неоднократно проверен любым владельцем: «На мой вкус, Pedigree гораздо сытнее, чем Chappi», «Да что вы, а мы с моей собакой предпочитаем Chappi уже три года». Вскоре ты выяснишь, что титул «кинолог» не имеет ничего общего с Виктором Мережко или Эльдаром Рязановым, а в твой лексикон постепенно проникнут такие слова, как «течка», «вязка», «купировать», «сидеть», «стоять», «апорт». Начнут пропадать, неожиданно появляться и слегка видоизменяться хорошо знакомые вещи. У тебя исчез из ванной кусок мыла? Ничего удивительного, посмотри, какие красивые мыльные пузыри вылетают из пасти твоей «рыбки». На улице март, а у тебя пропали перчатки? Не переживай, летом найдешь их за холодильником. Ну, а как можно ругать собаку за стремление к самообразованию? Ну и что, что «прочитала» пару книжек! Утешься хотя бы тем, что у нее отменный вкус, ее совершенно не интересуют дешевые издания, а вот Серебряный век идет также хорошо, как любимая каша с мясом.
Сам процесс потребления пищи – тема для поэмы. И твоя, и собачья жизнь (что, впрочем, вскоре станет один и тем же) проистекает от одного кормления до другого. Появляется новая система летоисчисления. Не в час дня, а через час после кормежки или, в крайнем случае, за два часа до еды. И будь спокойна: прозевать положенный час тебе не дадут. Наполнение собачьей посуды должно происходить в самых недоступных местах, иначе ты не убережешь свои конечности от нетерпеливых атак проголодавшейся акулы. Однако опустошенная в считанные секунды миска вовсе не означает, что тебя оставят в покое. «Как, и это все?!!» - и безысходный волчий голод в глазах.
